Все-таки OUaT - бочка дегтя с ложками меда. Вылезешь из черной гадости на сладкий островок - блаженствуешь (или ангстуешь) от того, как все правильно, и век бы там сидела, да только кто даст?
Серия высочайших эмоциональных подъемов - и привычного небрежного письма, когда великолепно прописанные и сыгранные драматические моменты чередуются с глупыми и непродуманными, роялями в кустах ("Здравствуйте, я
внезапная всемогущая фейская палочка!") и не всегда нужными флэшбеками. Поэтому меня и разрывает сейчас: то ли благоговейно пережить катарсис, которого недодали в "Хейвене", то ли припомнить все-все-все, что не понравилось. Поэтому просто обобщу: если бы такой финал приделали к 22-й серии, а перед этим красиво, подробно, убедительно раскрыли историю Неверленда и всех его обитателей, да про Сторибрук не забыли, да не завертывали Крюка в белый плащ, чтобы тыкать в глаза КапитанСвоном, а выдали ему плавное и интересное развитие, да убрали нафиг слова Регины, что она ни о чем не жалеет, да отсыпали нормального румбелля, да расписали Нила как полноценный персонаж, а не как марионетку с двумя репликами на серию, да позволили Снежке и Чармингу проявить настоящую родительскую любовь к Эмме, какая уж она есть - старая, непортабельная, обходящаяся без памперсов, чтобы Эмма имела все основания подняться над своим сиротством, да... много еще чего, был бы идеальный сериал, которых нынче уже не делают.
Ну да ладно уж. Возблагодарим креаторов за те малости, которые они нам все-таки отсыпают, и особенно за то, что они напоследок дали развернуться Голду, Регине и Питеру Пэну.
ОщущенияПитер, пожалуй, у меня больше всего вопросов вызвал - по-прежнему уж очень неоднозначными кажутся его чувства к Румпелю. Никогда не любил, питал отвращение к мелкой розовой личинке, которая жрала его время и его мечты (типичный чайлдфри из инета), - но почему все-таки не бросил этот груз сразу, как только оказался за него в ответе? Ведь Эмма тоже не смогла в свое время быть матерью, ну и дала Генри лучший шанс. Так и Малькольм всегда мог Румпеля пристроить, подкинуть, да и просто сбежать от всякой ответственности... Так и не знаю, то ли это очередная сюжетная дыра, то ли, действительно, чувства сначала Малькольма, потом Питера, были сложнее, чем он декларировал, но он стыдился своей привязанности к сыну, поэтому и отрицал ее с такой яростью. Подозреваю, ему во многом близка уверенность Коры, что любовь - это слабость, поэтому если нельзя ее вырвать, можно хоть бы извратить.
А то все-таки активация проклятия сердцем Феликса вызывает у меня определенные вопросы. Это уж скорее для Феликса Питер - тот, кого он любит больше всего (бедный наивный ребенок! ), а вот Питер в нем видит исключительно инструмент. Там явно привязанность не сильнее, чем чувства Регины к любимой лошади. Ну, разве что предположить, что это самое сильное подобие чувств, которое может испытывать Питер... но все равно, сдается мне, этот ход был нужен исключительно для того, чтобы закрыть очередного нераскрытого персонажа, ну и дать Румпелю помучиться дольше и качественнее, чем если бы папаня просто вырвал его сердце и ушел по своим делам.
А Румпель в этой серии был шикарен! Уж насколько меня разозлил сник-пик в лавке, но в полном виде эта сцена обрела столько тонкости и смысла... Вот этот животный ужас Румпеля, лишенного магии, избитого, униженного, знающего, что Пэн пошел убивать его семью, готовность отрубить собственную руку (как, говорят, зверь может отгрызть зажатую капканом лапу)... и конечное торжество человека, которому не нужна магия, чтобы встать и пойти спасать близких - даже ценой своей жизни. Правда, и тут тень с кинжалом ооочень удачно подлетела на громыхающем рояле, но сам факт, что Румпельштильцхен вновь нашел в себе то лучшее, что отличало еще прядильщика, а именно - самоотверженность, и на этот раз действительно защитил и спас сына и любимую женщину... Это было мощно! Как и его предсмертный поцелуй отца в щеку - опять-таки, вспомнилось, как прядильщик Румпель кинулся на Зосо с воплем: "Умри!" и дал себе превратиться в Темного, а здесь... вот не знаю, как выразиться... можно ли сказать, что это было убийство из любви, а не из ненависти? Любви, конечно, не к Малькольму в первую очередь, а к Бэю и Белль, но и к нему тоже, и это цепануло сильнее, будь тут даже обычное справедливое возмездие, или гнев, или отвращение...
Необыкновенно сильный и невероятно переживательный момент. Именно таким, пожалуй, я и хотела бы видеть погибель Румпельштильцхена, хотя "хотела", канешн, тут неподходящее слово. И колбасит меня от нехороших предчувствий, каким и когда теперь вернут Румпеля, только так. Но сам по себе "андуинг" получился не мелким, не пошлым и не слезливым, а по-настоящему героическим. Правда, и тут невероятных размеров сюжетная дыра: ну с чего вдруг Румпель мог уничтожить Пэна только вместе с собой?
(А вот момент, где Белль отчаянно рыдала на асфальте, а ни одна, знаете ли, собака не подошла утешить девушку, у которой только что на глазах пожертвовал собой возлюбленный, не то что ужасен, а просто мерзопакостен. Особенно когда персонажи продолжают вести разговоры под аккомпанемент всхлипываний Белль, привычно игнорируя ее существование. И ладно уж Нилфайр - он сам в шоке и вынужден переваривать увиденное и услышанное, - но Чарминги? но хоть Бабуля?)
Регина тоже была необыкновенно роскошна. Собственно, именно такой я и хотела видеть ее с прошлого сезона - не угрюмо дующейся на то, что нехорошие люди зажали ее хэппи-энд, как будто она мало их душила, не кичащийся своими злодеяниями, а реально признавшей: да, она злодейка, а не жертва, даже когда потрясенный Генри предлагает ей лазейку, что, мол, это он, свиненок неблагодарный, мог бы жить с любимой мамой единственным взрослеющим человеком в проклятом городе. И наконец-то Регина может признавать ответственность и приносить жертвы, не ожидая для себя плюшек, не чувствуя жалости к себе. Тут-то я наконец почувствовала (впервые после 2х03!), что Регина действительно готова ставить интересы ребенка вперед своих собственных и поднялась выше мелочных ревности и соперничества. Она не просто дает Генри и Эмме счастье - она сама рада дать им счастье. И в этот момент удивительно напоминает юную и невинную Регину, а Злую Королеву или мадам мэр Миллз.
А вот вся история с палочкой, сжиганием Тени, сладко улыбающейся ("Что, суки, не ждали?") ожившей Панночкой Голубой Феей показалась мне таким буэ, что лень слова тратить. Лучше буду думать про исчезновение Сторибрука, с фигурами, исчезающими в фиолетовом тумане, чтобы стать просто сказками, бледнеющей городской линией, скрывающей место, которое принесло зрителям людям столько горя, и Эммой и Генри, отправляющимися в счастливое (и одновременно трагическое) путешествие в обычную жизнь. А то начну бесноваться по поводу того, как мало времени (и практически ноль реплик!) дали Белль и Нилфайру... эх, ну хоть раз могу я закончить отзыв о серии на высокой ноте?